Осетинский характер Сосланбека Тавасиева

Осетию посетили родственники Сосланбека Тавасиева — одного из основоположников осетинского современного искусства. Невестка скульптора Татьяна Юрьевна и его внучка Марина приехали во Владикавказ специально, чтобы увидеть выставку, посвященную 120-летию со дня рождения мастера.

Семья Тавасиева не только хранит работы скульптора и воспоминания о Сосланбеке, но и его уникальный, фактически не исследованный личный  архив. Это огромное количество документов-свидетельств эпохи, переписка с известными художниками и партийными деятелями – современниками Тавасиева. Письма на фронт и письма с фронтов Великой Отечественной. Автобиографические заметки, и даже стихи Тавасиева…

«Свой архив Сосланбек Дафаевич хранил в сейфе, очень дорожил им, – делится Татьяна Юрьевна. — Я надеюсь когда-нибудь его издать… Но хотелось бы, чтобы знающие люди — историки, этнографы — заглянули в этот архив. Он хранит множество воспоминаний о гражданской войне, хорошо бы дать им компетентную оценку. Там стихи потрясающие. Он писал их во время войны, описывал свои чувства, переживания… Это белые стихи, которые заканчиваются 44 годом».

Наследники выдающегося скульптора встретились с теми, кому интересны личность и творчество Сосланбека Дафаевича. За круглым столом вХудожественном музее им. М.Туганова собрались сотрудники художественного и национального музеев, скульпторы Михаил Дзбоев и Ибрагим Хаев, директор детской художественной школы им.Тавасиева Аза Бдтаева.

В ходе беседы были раскрыты незнакомые страницы биографии знаменитого скульптора, озвучены семейные истории и удивительные подробности его жизни и творчества. Очень хочется ими поделиться…

Он был керменистом. Участником гражданской войны, убежденным революционером, боевым командиром. Одним из первых в Осетии был награжден Орденом Боевого Красного Знамени… В народе о нем ходили легенды.

Однажды, уже завершив революционную деятельность, Сосланбек Тавасиев встретил где-то в дороге человека, такого же борца-революционера, который воевал некогда под его началом. Тот не узнал его, во-первых — прошли годы, а во-вторых — Сосланбек сбрил уже свою колоритную запоминающуюся бороду, и стал рассказывать своему попутчику о легендарном красном командире товарище Тавасиеве… Сосланбек не выдал себя собеседнику, но, сохранилась его фраза, которой он поделился с близкими: «В тот момент я понял, что стал легендой…»

Тавасиев действительно был фигурой не просто колоритной и интересной, но и легендарной. Изначально, от рождения, он словно был высечен неким особым резцом – яркая внешность, твердый характер, масштабный талант, необычная судьба…
Он всегда мечтал ваять – природный материал – камень, глина, дерево так и просились в руки. Рассказывал родным, что в передышках между боями отдыхал, вырезая фигурки из подобранных коряг, деревяшек.

Завершив дело революции, вместе с группой талантливой осетинской молодежи он поступил в Петербургскую Академию Художеств. Семейное предание семьи Тавасиевых говорит о занятном случае: как-то в Смольном Тавасиева заприметил Киров. То ли пораженный колоритной внешностью Сосланбека, то ли узнав в нем соратника по революционной деятельности, Киров пригласил его к себе и, узнав, что Тавасиев теперь учится в академии художеств, предупредил Сосланбека, что искусство — это тоже фронт борьбы.
Но Сосланбек и так был настроен на борьбу. За людей, за новое государство, которое создавалось, мужало и устремлялось ввысь на его глазах, обещая стать оплотом торжества равенства и братства униженных и оскорбленных всего мира.

Естественно, Тавасиев перенес в художественную студенческую среду нормы поведения, характерные для мужчины-осетина, заложенные еще в детстве, в семье и отточенные, доведенные до абсолюта на войне – порядочность, смелость, силу духа, несгибаемую волю.
Он категорически не принимал неправду, возмущался, обнаружив обман, заметив малейшую несправедливость, не оставался в стороне, не отмалчивался. Периодически его выгоняли из института за чересчур смелое поведение, но затем неизменно восстанавливали в правах.

Гражданская война долго не отпускала его. Он все не мог пережить ее до конца, отпустить… Жажда правды и справедливости кипела в нем словно кровь, потому мстители и партизаны долго были центральными фигурами его творчества.

Несгибаемый, с твердым характером и не менее твердой рукой, Тавасиев был идеалистом и старался жить для других. Вообще, художники той волны, зараженные, пропитанные духом новорожденной страны, творили историю. Предлагая свое творчество, воспламеняющее жажду трудовых подвигов, жажду героизма в помощи людям. Да и не только творчество — идеи, мысли, технические открытия… Так Сосланбек Тавасиев привнес новшества в процесс создания монументальной скульптуры, усовершенствовав, облегчив технологические процессы увеличения модели, создания подвижного каркаса… И здесь тоже проявляется особенность его характера – он снимает часть непомерной физической нагрузки, которая ложилась на плечи скульптора-монументалиста, облегчая и убыстряя процесс создания скульптуры. Он мыслит масштабно: в интересах искусства, в интересах человека…

Именно Тавасиев становится инициатором создания творческого поселка Ново-Абрамцево. Понимая, что художникам, особенно монументалистам, нужны мастерские, нужен свой, особый мир. Поселок существует по сей день, это творческие дачи и мастерские целых художественных династий.

Удивительно, но даже в строительстве собственного дома Сосланбек остался верен идее. Тавасиев строит дом по собственному проекту, согласно его замыслу, в нем должна располагаться мастерская, где он будет работать, и школа, в которой он будет обучать детей. Скульптор завозит на дачу ученические парты… О том, где в доме будет жить семья, Тавасиев особо не беспокоится… В конце концов, под крышей есть крошечная мансарда.

Оказавшись в Башкирии во время Великой Отечественной Войны, Тавасиев увлекается личностью Салавата Юлаева – героя крестьянской войны, соратника Емельяна Пугачева. Над воплощением его образа он будет долго, очень долго работать. С Салаватом у Сосланбека некая полумистическая связь. Услышав о нем чуть ли не сразу по прибытии в Башкирию, Тавасиев не просто проникся симпатией к башкирскому батыру, но увидел в нем эпического воина-поэта и, несомненно, наделил чертами собственного характера. Наделил своими стремлениями и мечтами, уловив, возможно, в нем ту же готовность жить ради своего народа, готовность идти до конца ради идеи.
Скульптор Михаил Дзбоев, лично знавший Тавасиева убежден, что в образе Салавата Сосланбек изобразил и себя: «Они совпали, эти два характера, эти два героя, два воина-поэта!» Кроме того, Михаил раскрывает неизвестный эпизод в истории создания монумента: оказывается, моделью для фигуры Салавата послужил другой осетин — художник Агубе Икаев.

Мощь личности Сосланбека Дафаевича проявляется и в том, что живя и работая в Москве, он болеет, просто бредит интересами Осетии.
Создает для Осетии монументальный памятник Коста, выверяя не только пропорции фигуры, но и ее соотношение с окружающим ландшафтом буквально по сантиметрам. Не просто ставит своего Коста в первое понравившееся место — он выбирает его, ориентируясь на развитие города, продумав все, от смысловой нагрузки, до ансамблевого решения в целом, и словно предвидит его глубоко символическое значение в будущем. Тавасиев работает на идею, создавая Коста-легенду, символ, способный вести за собой умы и возвышать стремления.

Как и все первые осетинские художники, получившие академическое образование, Сосланбек Тавасиев чувствует себя ответственным за сохранение традиционной культуры Осетии, этнографии, фольклора. Прекрасно осознавая важность этих культурных процессов, уже в первый послевоенный год (!) он направляет в комитет по делам искусств СССР заявление с просьбой включить в план по развитию культуры СОАССР: открытие детской художественной школы, открытие ремесленной школы, подготовку и издание образцов осетинского орнамента, организацию сбора фото материалов и работ Сосланбека Едзиева, издание его монографии и награждение званием народного художника, а также создание «всереспубликанского художественного музея»!

Находясь за тысячи километров от Осетии, Тавасиев мыслил такими масштабными категориями, на которые иной раз не были способны и целые ведомства внутри республики, объединяющие под своей крышей армии чиновников и «специалистов».

Фигура Тавасиева – это раритет, это феномен мужского осетинского характера, к сожалению, практически утраченный в современном мире.
Не стоит его творчество презрительно именовать соцреализмом и игнорировать, словно неактуальное и устаревшее.  Невозможно не заметить той грани, которая отделяет пустую прокламацию, дежурный лозунг от искреннего призыва, от харизмы, пламенного бескорыстного стремления вести народ за собой в счастливое будущее. Как нельзя не признать, что Сосланбек Дафаевич не создавал свои произведения, укрывшись от несовершенного мира — он действительно пытался его изменить.

На сегодняшний день существует единственная монография о творчестве Сосланбека Тавасиева, она издана в Башкирии на деньги, выделенные президентом Башкортостана по случаю юбилейного чествования Салавата Юлаева. В Осетии монография не издавалась ни разу – то ли это никому не нужно, то ли нет средств.

Выставка, которая сегодня экспонируется в художественном музее – первая персональная выставка Тавасиева на Родине, в Осетии. Составляют ее никогда прежде не выставлявшиеся графические листы художника — их предоставила семья скульптора, а также работы из фондов художественного музея им. Туганова.

Кстати, трудно поверить, но выставки этой могло бы и не быть, как и части осетинского наследия скульптора:

В один из дней 1968 года сын Махарбека Туганова – Энвер, в сопровождении одного молодого историка, посетили музей краеведения (сегодня Национальный музей РСО-Алании). И совершенно случайно во дворе музея они обнаружили скульптуры Сосланбека Тавасиева и графические листы Махарбека Туганова, лежащие прямо на земле грудой ненужного хлама. Оказалось, специальная комиссия Управления Культуры постановила, что произведения основоположников осетинского профессионального искусства не представляют художественной ценности, работы списаны из музейных фондов за ненадобностью, и теперь ожидают вывоза с территории музея. Со дня на день должна прибыть машина для погрузки…

Расстроенный Энвер Туганов со слезами на глазах уезжает домой, в Цхинвал, откуда телеграфирует в Москву Сосланбеку Тавасиеву о случившемся.
Молодой человек возвращается на работу – в художественный музей, где работает научным сотрудником, берет строительную тачку и вместе с завхозом потихоньку, одну за другой, перевозит списанные работы Тавасиева и Туганова в художественный музей, благо находятся они рядом, на Проспекте Мира.
Позже, когда из Москвы пришла телеграмма от Сосланбека Тавасиева на имя Билара Кабалоева, стали выяснять обстоятельства происшествия и судьбу работ, — они уже были в безопасности. Тогда, задним числом, все работы и были переданы в фонды художественного музея, где хранятся и по сей день.

       Дзерасса Биазарти     

http://gradus.pro/top/osetinskij-harakter-soslanbeka-tavasieva.html