Памяти Тамары Кудрявцевой
10 июля исполнилось бы 70 лет Тамаре Васильевне Кудрявцевой (1951-2004). Кандидат искусствоведения, научный сотрудник Государственного Эрмитажа, хранитель коллекции русского фарфора, блестящий специалист в этой области, первые шаги как музейный сотрудник она сделала во Владикавказе, в художественном музее имени Махарбека Туганова.
Именно здесь Тамара Кудрявцева, как научный сотрудник, проработала год до поступления в Репинский институт и еще год, будучи уже студенткой заочного отделения Ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина. Здесь впервые раскрылись ее природные способности аналитика, искусствоведа, популяризатора. Ее первые статьи о выставках, особенно передвижных, знакомивших зрителей с творчеством российских, зарубежных художников, создавались на профессиональном языке критика, знатока, человека с хорошим вкусом. В частности, в архиве нашего музея хранится статья Тамары о выставке грека Вальяса Семердзидиса. Интернета тогда не было, а материалы, прилагаемые к выставке, были информационного характера. Тамара написала свой текст, очень точный, убедительный, яркий.
Курсовая работа первого года обучения была посвящена произведению из нашего собрания – «Натюрморт» В.А. Кузнецова. Это образец полного, всеобъемлющего анализа картины с определением ее места среди композиций русского авангарда и попыткой атрибуции. Настоящее пособие для начинающего музейщика. Совсем недавно вышла монография об этом малоизвестном художнике с Урала, Владимире Александровиче Кузнецове. И в большой мере подтвердились сомнения Тамары в его авторстве.
Тамара пришла к фарфору не случайно. Человек получает то, к чему стремится, даже неосознанно. В институте интерес студентов к культуре XVIII века и «Миру искусства» был мотивирован, отчасти, изменением в официальной науке оценки этого периода: в 70-е годы заговорили о художественных группировках рубежа столетий не в критических тонах, а в формате серьезных научных публикаций. Именно мирискусники возродили в русском обществе интерес к XVIII веку, лучшие представители этого объединения с любовью и глубоким знанием воссоздавали в своих картинах, рисунках сцены дворцового быта. Константин Сомов обратился даже к фарфоровой пластике, возрождая стилистику галантных сюжетов. Тамару привлекали темы, имена, ожидавшие своих исследователей. И поэтому дипломная работа Кудрявцевой была посвящена русскому модерну.
В ней самой было немало от эстета рубежа столетий. Любовь к старинным вещам и антикварной посуде. Хороший вкус и природный ум, сочетание искренности, сердечности в общении и умение недовольство выразить с юмором, тонкой иронией. Думаю, что сама природа фарфора – мягкого в массе и твердого после обжига, хрупкого, уязвимого в использовании и вызывающего нежность и восхищение в экземплярах высокого качества, – все это можно приложить и к удивительному характеру и даже внешнему облику Тамары Васильевны.
Приглашение Тамары Кудрявцевой на работу в Государственный Эрмитаж и передача ей, как хранителю, коллекции русского фарфора, определило вектор ее научных исследований. Она обозначила для себя более узкую проблему – историю развития Императорского фарфорового завода. Работая в великолепном дворце, участвуя в реализации коллективных выставочных проектов, ей приходилось сопоставлять убранство интерьеров, художественное решение бытовых предметов, мебели, костюмов, принадлежавших династии Романовых, с посудой, которую представители царской семьи заказывали на собственной фарфоровой мануфактуре. Первое в России производство, на котором стали выпускать изделия из «драгоценного» материала по рецептам русского ученого Дмитрия Виноградова, с участием русских художников, архитекторов, скульпторов, привлекало возможностью открытия имен мастеров, атрибуцией и переатрибуцией предметов, хранившихся и в Эрмитаже, и в собраниях других российских музеев.
Одна из таких коллекций, изначально заинтересовавшая Тамару, небольшая по числу предметов высокого качества, находится в художественном музее имени Махарбека Туганова. Это — большие цветочные вазы в стиле модерн с цветами, выполненными подглазурными красками и росписью пат-сюр-пат. Тамара не только помогла нам разобраться с техникой их исполнения, временем создания, но и прояснила обстоятельства рождения одной из ваз – высокой белой с изображением крупных цветов дурмана (ваза «Датура красная»). В последней книге Тамары «Русский императорский фарфор» есть изображение эрмитажного двойника нашей вазы и дополнительные сведения о вазах-близнецах. Автор эскиза и исполнитель росписи – Г. Горьков. «Ваза была поднесена к празднику Пасхи 1914 г. императору Николаю II и императрице Александре Федоровне» (Т. Кудрявцева. Русский императорский фарфор. СПб, 2003. Стр. 223).
Научные статьи Кудрявцевой печатались в сборниках Академии художеств, Государственного Эрмитажа. Популярное изложение истории изобретения русского фарфора есть в журнале «Юный художник». Но два ее серьезных исследования – одно, посвященное подарочным фарфоровым пасхальным яйцам (1996-1997), второе – «Das weisse gold der Zaren» (Фарфор ИФЗ Санкт-Петербурга из собрания ГЭ. 2000 г.) — помогли в атрибуции многих предметов посуды, думаю, не только нашей коллекции.
Последняя книга Тамары Кудрявцевой, изданная в 2003, за год до ее преждевременной смерти, стала подлинным событием в многолетнем исследовании русского фарфора. В этой книге собраны не только фарфоровые изделия ГЭ, но и других музеев России. Огромный архивный материал, прекрасная печать, дающая возможность увидеть достоинства всех представленных предметов, позволили автору подарить читателю свой многолетний труд в прекрасном оформлении.
Книга привлекает замечательным литературным языком. Рассказывая о событиях драматического соревнования за открытие секретов технологии фарфора, она помещает их в контекст истории российского государства, наполняет историю о фарфоровых изделиях рассказами о бытовании посуды в реальной среде XVIII — к. XIX столетий. Текст читается как истинная летопись страниц истории русской культуры, книга проглатывается как бестселлер. В отличие от закрученных сюжетов романов, основанных на фальшивых дневниках и придуманных эпистолярных текстах, в книге Кудрявцевой всплывают и тактично, с болью подаются реальные, трагические факты, например, жизни и работы на порцелиновой мануфактуре Дмитрия Виноградова.
В начале XXI века Тамаре пришлось принять самое деятельное участие в решении вопроса о передаче музея фарфора при Ленинградском Фарфоровом заводе Эрмитажу. К знаменитому заводу, проданному иностранцу, мог отойти и музей, хранивший образцы производства, начиная с середины XVIII века. Министерство культуры России и Эрмитаж музей отстояли и к скромному хранилищу Тамары Васильевны добавилось попечительство еще о пятидесяти тысячах предметов.
Среди новых вещей оказалась и уникальная коллекция русского авангарда в фарфоровом решении. Это и супрематический фарфор с собственноручными росписями Казимира Малевича, Николая Суетина, Ильи Чашника, и «Агитационный фарфор» с росписями Василия Кандинского, Владимира Татлина, Кузьмы Петрова-Водкина, Павла Кузнецова, Александра Самохвалова, Владимира Лебедева. Идея выставки этой коллекции принадлежала Тамаре Кудрявцевой. Экспозиция открылась в Эрмитаже к Рождеству 2006 года и была посвящена ее памяти.
М. Б. Пиатровский, Директор Государственного Эрмитажа, назвал семью Тамары Кудрявцевой и Михаила Успенского (мужа Тамары, сотрудника Эрмитажа, специалиста в искусстве Японии, также рано ушедшего из жизни) частью большой эрмитажной семьи. Утрата сотрудников такого уровня – большая потеря для музея, утрата друзей такого масштаба — невосполнимая пустота в человеческом измерении (пространстве) для коллег и близких. К счастью, они все-таки живут рядом с нами — своими книгами, своими шутливыми поздравлениями и проникновенными посвящениями на форзацах своих публикаций.
А еще в Эрмитаже работает младший сын Миши и Тамары, Василий Михайлович, занимаясь Западно-Европейской гравюрой и продолжает традицию своей семьи.
Заместитель директора художественного музея имени Махарбека Туганова, искусствовед
Людмила Бязрова